Блокада Ленинграда
Восемьсот семьдесят два дня Он призраком стоял на грани. Горела черная земля Под его стольными стенами. А враг свирепствовал бессильно Накатываясь волнами атак. Проливши кровь свою обильно Он отступал опять назад. И каждый раз, как будто из могилы Вставали русские бойцы. Без сил, замерзшие и злые Стальной стеной стояли у Невы. Не все дожили до конца блокады В живых остался лишь один из трёх. Такую цену Ленинграду Пришлось платить чтобы выжить смог. Но устоял он словно медный всадник Что на Сенатской площади стоит. Не покорённый и отважный Каким дано лишь русским быть. И каждый день свой тихий подвиг Творил обычный мирный люд. С утра до ночи на заводе Трудились не жалея рук. Голодные, уставшие и чуть живые Часов двенадцать у станка Снаряды, танки мастерили Чтоб было бить им чем врага. А кто-то строил укрепленья Сдирая свои руки в кровь. И были те, кто вёз спасенье Едой забитый кузов вновь. Но устоял он словно медный всадник Что на Сенатской площади стоит. Не покорённый и отважный Каким дано лишь русским быть.
Восемьсот семьдесят два дня Он призраком стоял на грани. Горела черная земля Под его стольными стенами. А враг свирепствовал бессильно Накатываясь волнами атак. Проливши кровь свою обильно Он отступал опять назад. И каждый раз, как будто из могилы Вставали русские бойцы. Без сил, замерзшие и злые Стальной стеной стояли у Невы. Не все дожили до конца блокады В живых остался лишь один из трёх. Такую цену Ленинграду Пришлось платить чтобы выжить смог. Но устоял он словно медный всадник Что на Сенатской площади стоит. Не покорённый и отважный Каким дано лишь русским быть. И каждый день свой тихий подвиг Творил обычный мирный люд. С утра до ночи на заводе Трудились не жалея рук. Голодные, уставшие и чуть живые Часов двенадцать у станка Снаряды, танки мастерили Чтоб было бить им чем врага. А кто-то строил укрепленья Сдирая свои руки в кровь. И были те, кто вёз спасенье Едой забитый кузов вновь. Но устоял он словно медный всадник Что на Сенатской площади стоит. Не покорённый и отважный Каким дано лишь русским быть.